Она совсем немного опоздала, спеша с вокзала с пёстрым узелком... Ещё в распахнутые окна зала виднелось знамя с золотым древком, ещё на лестнице лежала хвоя, и звук литавр, казалось, не погас... на прошла с дрожащей головою, в глухом платке, надвинутом до глаз. Она прошла походкою незрячей, водя по стенам сморщенной рукой. И было страшно, что она не плачет, что взгляд такой горячий и сухой. Ещё при входе где-то, у калитки, узнала, верно, обо всём она. Ей отдали нехитрые пожитки и славные сыновьи ордена. Потом старуха поднялась в палату, - мне до сих пор слышны её шаги, - и молчаливо раздала солдатам домашние ржаные пироги.
